Екатеринбург, ул. Бориса Ельцина
«Бюджет екатеринбургского водоканала не один миллиард рублей, а в землю выливается 24-26% воды. Больше четверти!» — Сергей Кислицын о том, почему в ЖКХ есть деньги, просто не все их видят.
Член Свердловского регионального отделения "Деловая Россия" Сергей Кислицын, генеральный директор «Аверс-СК»:
— Постоянно слышу жалобы, что в ЖКХ нет денег, поэтому коммунальные сети в ужасном состоянии. Да куда они делись, деньги, скажите мне? Они есть, и найти их можно, просто у большинства руководителей уровень желания решить проблему низкий.
В начале 2000-х мы работали с водоканалом в Набережных Челнах. Вот кто меня восхищает! Уровень менеджмента — близкий к европейскому. Когда мы познакомились с руководителем этого водоканала, он мне рассказал, что есть правительственная программа, согласно которой, если город сам разрабатывает проект модернизации сетей и готов вложить 5% в это дело, то Европейский банк реконструкции и развития дает оставшиеся 95%. Этот руководитель, когда узнал про программу, заставил свой технический отдел буквально «на коленке» сделать такой проект, прошел с ним экспертизу, и ему одобрили транш в 2 млрд руб. На эти деньги город реконструировал очистные сооружения, поменял канализацию, много километров водопроводов. Вот что значит: один человек просто приложил усилия и взял деньги.
Кто-то скажет: сейчас санкции, европейские деньги недоступны. Да, ЕБРР больше не работает с Россией, но есть и другие способы найти деньги в ЖКХ.
Способ первый. Не выливать деньги в землю
Недавно я был в Грузии на большом международном форуме, и мне очень там понравилось. Тбилисский водоканал за последние годы сделал феноменальный рывок, и не за счет вливаний в инфраструктуру, а за счет смены топ-менеджмента и среднего звена, и начал бороться с неэффективностью коммунальных служб. За пару лет количество утечек в Тбилиси сократилось на 25%, аварийность — на 30%. Они сознательно выбрали главным вектором борьбу с утечками, это их главная задача, есть четкие кейсы и инструкции. И вот результат.
Или взять наш Уралтрансмаш. Когда в 2014 г. проводилась реконструкция завода, мы меняли им магистральные водопроводы. Работа наша стоила миллионов 18, и это только главные сети, без разводки. Дорого? Кажется, да. Но после смены магистральных сетей они стали платить за воду на 1 млн руб. в месяц меньше. То есть до этого утечек у них было на миллион в месяц.
Получилось, затраты окупились за 18 месяцев, а дальше — сплошная экономия. И это только магистраль. А есть еще километры разводящих сетей…
Начал общаться с коллегами, которые тоже занимаются заменой труб: оказалось, таких примеров много. Самый долгий срок окупаемости — три года. А в основном предприятия за меньший срок возвращают свои инвестиции. Мы сейчас начали продвигать эту мысль заводам: давайте мы заменим вам трубы, и вы эти деньги отобьете моментально.
Руководство Тбилиси, делая реформу ЖКХ, много потратило на повсеместную установку счетчиков воды. Разбили город на мелкие участки, завязали все на единую систему мониторинга, и теперь на компьютере сразу видно, какое давление в водопроводе, сколько воды вошло в трубу в том или ином месте, а сколько вышло. Туда, где упало давление, незамедлительно высылается ремонтная бригада, и утечка устраняется.
В екатеринбургском водоканале тоже это есть, но чтобы система работала, нужно добавить счетчиков. Потому что сейчас у нас видна только информация по большим районам, а нужно, чтобы участки были мелкими. Сейчас в Екатеринбурге, по официальной статистике, в землю выливается 24-26% воды. Больше четверти! При этом бюджет Водоканала не один миллиард, а столько ресурсов в землю утекает... Да если просто вовремя выявлять слабые места и ремонтировать их, эти деньги начнут моментально возвращаться.
Способ второй. Профилактика лучше лечения
Канализационные трубы в городе изношены почти на 50%, а лет через 17 это будет уже 99%. «Лечат» это заменой то одного, то другого участка. А зачастую такое «лечение» и не требуется.
Для канализации есть два беспроигрышных способа — это промывка и диагностика. Сначала трубы промываются, после этого с помощью компьютерной программы можно увидеть, насколько изношена труба, растет этот износ или нет, можно четко установить или прогнозировать, какой участок требует ремонта или замены.
Некоторые объекты, которые в плане на замену, можно в принципе не ремонтировать, они целые. Но как это узнать?
Вот пример: в прошлом году мы поехали в Шымкент (Казахстан) ремонтировать сети диаметром 1000 мм. Познакомились с руководством, они рассказали, что у них 780 метров железобетонной канализации, которая не работает, поэтому все трубы нужно поменять.
Сначала мы промыли этот участок. Это было непросто: когда труба полностью забита, то с одного метра приходится вынимать до одного кубического метра осадка. 780 метров — это 780 кубов, целый состав. Но мы своими машинами все промыли, потом сделали диагностику, и оказалось, что труба-то абсолютно целая! Показываем заказчику: вам не надо менять эти трубы, мы настаиваем — не надо! Деньги, запланированные на замену труб, перекинули на другой объект и тем самым сэкономили пару сотен миллионов. Только потому, что перед заменой мы проанализировали состояние труб.
Если прицельно вкладывать деньги в участки, действительно требующие вмешательства, то деньги точно в коммуналке будут. Да, не сразу, какой-то временной лаг, около года, должен пройти. Но вкладывать слепо только потому что так положено, потому что бюджет есть, это точно неправильно.
Способ третий. Передать водоканал в частное управление
А вот тут палка о двух концах. Все зависит от подхода человека. Есть отличные примеры, когда частник брал водоканал со слабой инфраструктурой и наводил там порядок, а бывают примеры обратные: частник приходит на реально хороший богатый объект, где можно просто несколько лет сидеть, ничего не делать и выжимать деньги.
Где частнику брать деньги на реформу? У кредитных организаций, конечно. И тогда в связке ЖКХ-потребитель возникает третья сторона — банк, цель которого — заработать. Кто будет оплачивать интерес банка? Правильно, потребитель.
Так что все проекты государственно-частного партнерства в ЖКХ однозначно ведут к одному — росту тарифов.
Другое дело, что, может, повышение тарифов — не так уж и плохо. Считаем: вода в кране стоит, например, 20 руб. за 1 тыс. литров. Когда мы покупаем в магазине бутылочку хорошей воды, то литр обойдется нам уже в 100 руб. То есть, за тысячу литров покупной воды мы отдадим 100 тыс. руб. Получаем разницу между водой в кране и водой в бутылочке — в 5 тыс. раз. Вот пусть каждый для себя решит, дорогая у нас в кране вода или дешевая.
Много это или мало — 20 руб. за тысячу литров? При всех моих спорных отношениях с Водоканалом, я вижу все сложности, с которыми он сталкивается. Во-первых, сама структура этой организации большая и трудно управляемая. Во-вторых, кредитная нагрузка огромна. В-третьих, нисколько не преувеличу, если скажу, что в Водоканале постоянно проводятся проверки: одна комиссия, другая, третья — то экологи, то налоговая, то ОБЭП придет, этот процесс не заканчивается никогда. Реально не позавидуешь. И это явно не в лучшую сторону отражается на производительности труда.
И самое интересное — тарифы. За последние год-два рост тарифов составил 5-10%. Примерно на столько же выросла зарплата, и Водоканал, как муниципальное предприятие, был обязан индексировать зарплату своим работникам. За это же время примерно на 20% выросла солярка, процентов на 10 постарели сети, стоимость техники выросла на 200%. А тарифы подняли всего на 10%. Так что тарифы — это очень тонкий вопрос, политический. Может быть, частник более гибко подошел бы к решению этих вопросов, а может, и нет.
