Секреты невербалики, или какой Вы «огурчик»?

Мы живем эпоху безграничной коммуникации. Дальние расстояния и языковые барьеры нами уже давно преодолены, потому сотрудничеством с компаниями из других стран нас уже не удивишь. Захотел выучить язык, пожалуйста, для этого открыто масса лингвистических школ, предусмотрена куча курсов, вебинаров, семинаров и все это в открытом доступе есть в Интернете. Что значительно упрощает изучение, было бы только время. Однако найти контакт возможно не только с помощью речи, существует еще другой способ общения, овладеть которым будет полезно как бизнесменам, так и юристам. О новом, внезапно вернувшимся языке передачи информации поделиться с нами Андрей Няньчук.

К.Л.: Добрый вечер, Андрей! Вчера Вы начали свою презентацию с так называемых "мыльных пузырей". Предлагаю нам с этого и начать нашу беседу. 

А.Н.: Добрый вечер, Ксения! Я режиссер. Режиссер театральный, режиссер телевизионный и кинорежиссер. По каждой этой профессии я имею специальное образование. Для того чтобы стать режиссером, я учился сначала на актера, но был правда им немного, всего 5 лет, хотя для этого я закончил два ВУЗа, как актер. После этого закончил театральное училище им. Щукина, как режиссер. Потом я учился во в ГИКе, как кинорежиссер и затем в Колумбийском университете, уже как режиссер широкого профиля. А до-до всего этого я окончил училище. Отучился, правда, полтора года в художественном училище, а потом я плавно перешел в школу пластической драмы. Это пантомима, поскольку раньше не было этого слова у нас, называлось это так. Где нам преподавали пантомиму и народный танец. Благодаря этому я отработал несколько лет в ансамбле песни и пляски Военно-морского флота и объездил полмира с этим ансамблем. Потом много лет ставил танцы, да и за пение получил государственную награду. Ну и когда я прошел всю эту школу жизни, понял, что хочу быть только режиссером. Много лет преподавал производство телевизионного контента. Был специалистом по Средней Азии, всего Советского Союза в бывшем и Ближнего Востока. Я преподавал телевидение всех форматов производства: новости, сюжеты, развлекательные программы, документальные фильмы. Помимо этого, я ездил и ставил спектакли (мюзиклы) по стране, снимал свой продукт, снимал клипы… Я снял первый ситком в стране. Вот Вы знаете, что такое ситком?

К.Л.: Комедийный сериал?

А.Н.: Да, это короткая, построенная на скетчах, комедия. «Воронины», «Моя прекрасная няня», «Универ». На самом деле классические ситкомы, которые раньше были, это как классическая комедия положений: единство времени-места-действий. «Сейчас здесь на моих глазах происходит это приключение». Каждая серия – это отдельная история, объединенная персонажами. И я снял в стране первый ситком, потому что это была моя дипломная работа в Колумбийском университете. Денег в Америке снимать не было, ничего не оставалось, как снимать на родине. Ситком назывался: «Истории из предыстории». Он был короткий и небольшой, но он был первый. Шел у нас в стране и на Украине. Очень много поклонников сериала было в Чехии. После него на первом канале вышла «Клубничка». Но и они, и я сделали это в стране, до того, как страна стала понимать, что это такое.

К.Л.: Как интересно! Кстати, недавно посмотрела Ваш клип «CRUDE FURIE», с которым Вы одержали победу в номинации «Music Video» на Каннском фестивале в этом году. Честно говоря, не ожидала такого формата, впервые столкнулась с оперной арией.

А.Н.: Да, он не для широкой публики, он фестивальный. Фестивальный продукт, он практически не смотрится зрителями. Он делается по законам фестиваля, под конкретный фестиваль, с их языком и подачей. Клип был сделан специально под фестиваль определенного уровня, поэтому он выиграл. Но просто так его смотреть, вряд ли появиться у кого-то такое желание.

К.Л.: Не соглашусь, вчера на «Всероссийском совете директоров», Вы так рассказали о нем, что я думаю, если не каждый, так каждый второй участник, наверняка, нашел пять минут, чтобы познакомиться с Вашим творчеством.

А.Н.: Однако если бы Вы наткнулись на него в Интернете, то вряд ли бы стали его смотреть, потому что пение непривычное – контр тенор, мужчина, поющий женским голосом, – это, по меньшей мере, странно. Во-вторых, это классическое произведение и не очень популярное.

К.Л.: Вот мы и плавно перешли к цели нашей встречи. Андрей, вчера на совете директоров Вы были заявлены, как эксперт по невербалике и публичным выступлениям. Думаю, читателям Центра правовой безопасности бизнеса будет это особенно интересно. Как вообще Вы обратили внимание на скудность и сухость публичных выступлений бизнесменов, юристов, политиков, ведь Ваша профессиональная сфера кино и театр?

А.Н.: Ситуация такова, я этим уже занимаюсь уже больше 40 лет. Мне повезло, что я попадал в руки очень хороших специалистов по пластики, начиная с того, что я был мимом, мало того я был непросто мимом, я был мимом-импровизатором. С выступлениями я стал выезжать за границу, и заметил, что там люди, более раскрепощённые и открытые в мимике. Язык тела, на тот момент, была моя профессия, а здесь – это обыкновенные люди. Они создавали образы мимикой, руками, передавали свои эмоции интонациями, паузами, поэтому, не особо зная язык, ты мог понять, о чем идет речь. Поначалу я стал обращать на это внимание, потом решил разобраться в этой проблеме более осознанно, понять источник зажимов и причинно-следственную связь. Пришел к выводу, что это происходит от нашей ментальности, от нашего воспитания. Детям, как правило, с детства запрещают проявлять себя активно. Видимо от испуга, от того, что если ты выделяешься, ты можешь привлечь к себе внимание, и тебя посадят, ну, наверное. В общем, родители бессознательно заставляли и до сих пор детей вести себя очень сдержанно, очень мало эмоционально, не проявляя себя, не выделяясь. Хотя, например, в той же Германии воспитание намного жестче, но в эмоциональном плане там нет ограничений, а у нас в поведенческом смысле, пожалуйста, делай, что хочешь, тобой некогда заниматься, а вот в эмоциональном запреты. Поэтому люди ручки опустили, загрузились от испугов, от запретов, и мы ими практически не работаем. От этого пошли зажимы Выше на лицо, а от этого на глаза, и глазки большинства людей не смотрят в глаза другим людям. Для того чтобы нас выслушали, поняли, все время хотим, чтобы нас слушали, и мы перестаем слушать собеседника, а раз мы перестаем слушать собеседника, соответственно, и он перестает слушать нас. Тем самым мы обижаемся и закрываемся еще больше. И такой замкнутый круг. Когда я понял, что с этим надо бороться, а люди сопротивляются, пришло осознание того, что нужно искать новую форму обучения. Занимаясь этим, я наработал несколько технологий, которые дают быстрый результат вне зависимости от уровня подготовки человека.

К.Л.: Когда Вы впервые начали проводить занятия для бизнесменов, юристов, бухгалтеров?

А.Н.: Однажды меня попросили провести мастер-класс для бухгалтеров в течение месяца. С ними занимаясь, понял, что люди более отзывчивые, когда это не является их профессией. Стал искать темы, которые могут быть людям неинтересные, а полезные: «чем я могу им помочь в профессии в этом плане». Я перебрал массу тем, но занимаясь, меняя и экспериментируя, пробуя, я постепенно приходил к единому знаменателю, что лучше всего заниматься вот этим. Когда я начал понимать, что проблема заключается в основном везде и всегда с нашим пластическим языком, невербаликой, что ей никто не пользуется. Мне стало интересно, насколько этим пользуются люди, от которых зависит решения. Понял, что и у них на это нет запросов, они просто не знают, что это такое. И однажды предложив, одному из политиков решить его проблему через этот язык, я понял, что инструмент действенный и крайне необходимый. Предстояло придумать только точную форму и разработать всю технологию. Я стал ездить смотреть все эти знаменитые школы, которые обучают ораторскому искусству. Понял, что область небывалая, что этому учат, ораторскому искусству, как таковому, а у нас нет публичных выступлений – больших ни у кого. У нас никто так не выступает, нет таких огромных толп, перед которыми нужно вести себя как Оратор. Это в большей степени имеет посыл, чем просто докладчик. А под названием «Ораторское искусство» учат докладам, но научить поведению невозможно голову, ну потому что тебе рассказали очень красиво, умно и правильно, но если ты этого никогда не делал, как бы ты об этом не знал, ты не выйдешь и не сделаешь, потому что это физика. Но если ты спортом не занимался, ты начинаешь заниматься, у тебя начнут мышцы болеть, ты будешь уставать, поэтому нужно еще входить постепенно, по чуть-чуть и нужно точно понимать, что ты делаешь, потому что может для тебя эти упражнения противопоказаны, а эти наоборот. В принципе: все учат теории, но никто не занимается пластической практикой. С этой целью я разработал технологию, как последовательно, шаг за шагом, можно научить человека, начинать вытаскивать его природу. Не учить, а проявлять. После этого я начал искать основной серьезный зажим. Ведь у все он один – руки! Потому что руки, это что нам жутко мешает, и мы постоянно не знаем куда их деть, какими пользоваться. Если руки выдернуть, то остальное тело начинает сразу расслабляться и уже идти за ним легко и свободно. Я придумал технологию, апробировал ее на огромном количестве людей, и после того, как она уже стала устаканенной и жесткой, после этого я стал активно работать сполитиками, потому что я смог уже внятно объяснить, чего им нужно. Уже пройдя несколько серьезных групп, выяснил их большую проблему.

К.Л.: Андрей, как давно этим занимаетесь?

А.Н.: Уже лет 20, конкретно только невербальным языком - 7 лет.

К.Л.: Навыки, которые Вы даете, они, безусловно, полезны участникам. Но многие ли применяют их в дальнейшем?

А.Н.: Конечно. Многие, приходя, спрашивают: «могу ли я научиться читать других». Когда ты проходишь изучение собственного тела и преодолеваешь собственные комплексы, ты понимаешь, сколько сил и энергии у тебя уходит на это, и почему они у тебя были, как ты с ними боролся и как ты неправильно оценивал свое поведение, предполагая, что ты оцениваешь его со стороны, хотя на самом деле ты это делал изнутри. Понимая, таким образом, всю свою линию ошибок, ты начинаешь наблюдать за людьми, видя себя в них, и точно понимаешь, что сейчас с ними происходит. Потому что у всех они практически одинаковые. Люди, переживая этот шок, перестают его бояться. Перед началом занятий, я говорю, что у нас сегодня главное условие – «себе позволить». Мы бы хотели, но боимся себе это позволить,,, Потому что боимся выглядеть нелепо.

К.Л.: Есть ли какой-то Ваш фирменный прием, Ваша фишка? Расскажите, пожалуйста, о ней.

А.Н.: К сожалению, это невозможно сделать в аудио варианте, потому что в большей степени я занимаюсь пластикой. Вербальный язык состоит из интонаций и тембра голоса, высоты пауз, подтекста, тонов, но это небольшой процент. Для того чтобы понимали, что такое фишки звуковые, есть понятия: подтекста, второго плана, пауз, посылов. Все знают, есть такая фраза: КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ, ПОМИЛОВАТЬ. В зависимости от того куда ты поставишь знак препинания у тебя меняются главные слова, которые определят смысл. В юности мне дали роль, чтобы я в основном пел, а не говорил и текст у меня был в основном: «да вообще» . Но этот текст у меня был с разной интонацией. То я удивлялся, то спрашивал, то я пугал… И вот на разной интонации я шалил, тем самым резвил своих коллег. Но у меня был небольшой монолог в виде двух строк. Я обращался к одному из героев и говорил: «слушай ты, жлоб, вали отсюда». Казалось бы, такая простенькая фраза, и я развлекался тем, что менял смысл за счет ударения ударного слова. Например, я мог сказать… (произносит с разной интонацией). Я задачу выполнял, но меняя интонационный рисунок, соответственно, менялся весь посыл. На самом деле всю школу звукоинтонации я прошел, когда озвучивал научно-популярные мультфильмы на «Союзмультфильм», которые делались для школ, для разных учебных заведений. Там я переиграл и котангенсы, и линейки, и треугольники, и тряпочку для доски. Каких только предметов я не озвучивал. Ну а каждый же предмет – это характер.

По-моему я на лекции рассказывал, трогательную историю про Грибова, артиста, которого пригласили на «Союзмультфильм» озвучивать роль маринованного огурчика в банке. И он режиссера спрашивает: « А я какой огурчик?». «Ну какой, в пупырышку, зелененький». «Не-не-не, я лежу, где?» «Какая разница?» «Как это, какая разница?!? Если я лежу внизу банки, на меня все огурцы давят. Я не могу говорить спокойно, потому что все это выдержать нужно. Если я в середине банки лежу, то на меня давит всего лишь половина банки и мало того, я на кого-то уже давлю. Поэтому у где-то есть немного тяжести сверху, но сарказма по поводу нижних. А если я лежу вверху банки, то на меня вообще никто не давит, я бодренький огурчик, который может веселиться и петь разные песни!»

Вот, что такие фишки в тон! А в пластике - это образ, его сложно представить, когда начинаешь рассказывать. Вот у меня есть пример, как одному очень серьезному финансисту, помогли пластически решить проблему переговоров. Потому что он всю жизнь был отличником и заработал, конечно, свое кресло по праву. Он очень умный, очень выдержанный, очень умелый. Окончил Академию на отлично, школу - с золотой медалью, два университета с красным дипломом, и он такой ботаник. И он говорит: «У меня проблема. Когда я начинаю разговаривать, меня ошибочно воспринимают за «тетю Мотю». Они начинаются кочевряжиться, поэтому мне приходится сначала мозги вправить, чтобы они поняли, с кем имеют дело. Меня задолбало тратить время на то, чтобы поменять отношение к себе. Придумайте что-нибудь совсем простенькое,  чтобы решило мою проблему раз и навсегда». Вот, я и придумал маленькое движение, которое здесь, к сожалению, сложно описать, но могу показать (Андрей показывает, как сидит на стуле «Отличник», затем совершает малейшее движение, и сразу становится видно, что перед тобой располагается «Хозяин»)

К.Л.: Ну и наконец, пожалуй, завершающий вопрос, как правильно себя подать на публике? Может, есть какие-то общие рекомендации?

А.Н.: Рекомендация есть одна. Дедушка Ленин, когда выступал перед рабочими, как правило, выступал где-нибудь на заводе или на станции. Соответственно, вокруг него постоянно работали машины, а в то время машины работали на сжатом воздухе и под давлением, этот воздух всегда вылетал из клапанов со свистом. Если он стоял на вокзале, то там стояли паровозы, которые тоже шипели, кряхтели. Общий шум и дыхание толпы все заглушало. Усилителей звука еще не было, ни колонок, ни чего. Но он выступал так, что народ приходил в неистовство. Вряд ли они слышали, что он говорил, вряд ли дальше третьего ряда слышно было. При этом народ заводился, заводился от того, что он делал это с азартом, со страстью. Так вот, самый главный совет: Никогда не будьте амебой! В разговоре всегда интересуйтесь собеседником, очень активно, будьте к нему предельно внимательны, тогда много увидите и много поймете. Вы увидите, когда нужно замолчать, увидите, когда нужно вставить свою фразу, увидите, когда он нервничает, переживает, когда говорит вместе с большим вниманием. Это льстит любому человеку, и он Вам в благодарность будет давать возможность высказаться самому. И когда Вы выговариваете, не надо заниматься «пухтелкой» под носом. Всегда нужно говорить с идеей, страстью, интересом. И если в Вашей речи будет интерес к человеку, к делу, к себе – это заряжает!

На этой ноте и закончилась наша официальная беседа. Дальше Андрей, как истинный мастер публичных выступлений, выслушивал историю моей жизни. И в подтверждение последних сказанных им слов, признаюсь честно, я, действительно, испытала большую благодарность режиссеру за интерес, проявленный ко мне. Теперь думаю, что не только невербалика, но и внимание - залог успеха в переговорах и выход из любых жизненных трудностей.

Журналист – Лемеш Ксения, управляющий Центра правовой безопасности бизнеса